Форум » Прочие вопросы » Экономика и около нее » Ответить
Экономика и около нее
Павел: Здесь будут публикации и выступления на околоэкономическую тематику
Ответов - 10
Павел: Гейдар Джемаль. Современный социально-политический кризис мировой системы. 23 ноября 2006 г. Проблема глобального кризиса встала перед человечеством, как это ни покажется кому-то парадоксальным, сразу после 1945 года, после того, как Германия, а точнее, вся Европа в целом, превратилась в усыпанное руинами поле, по которому в разных направлениях текли потоки беженцев. Казалось бы, кризисом должна была являться сама война; она закончилась, и открылись на какой-то исторический период перспективы новой стабильности… Но это лишь кажущееся положение дел. В действительности война содействовала устранению последних резервов того, что придавало европейской цивилизации органичность, самодостаточность и смысл. С окончанием войны человечество вступило в постпроектную фазу: кончилась эпоха модерна, «бури и натиска», кончилась эпоха больших нарративов. В огне небывалых битв сгорел не только национал-социализм. Интернационал-социализм также получил ожоги первой степени, несовместимые с жизнью. Победитель Сталин на банкете Победы пьет за русский народ и ни словом не упоминает о коммунистической партии и социализме. Его текст можно было бы перекинуть в уста какого-нибудь Гучкова на тридцать лет раньше, и никто бы не заметил несоответствия. Сталин пишет незадолго до смерти идеологическую записку на нескольких страницах, которая так и не нашла путь на страницы официального собрания сочинений: что-то о коммунистическом проекте в свете державно-патриотической идеологии. С этой до сих пор секретной запиской был ознакомлен предельно узкий круг лиц. Сталин писал о том, что коммунизм как тема проиграл, и будущее ? за имперской государственнической идеологией, за национализмом. Он как бы подхватывает эстафету, выпавшую из мертвых рук недавнего заклятого врага, но это уже очевидно последние конвульсии квазипроектного мышления. К пятидесятым годам на повестке дня беспредельный цинизм «сражающихся» друг с другом шулеров, выкладывающих игральные карты поверх карты географической: ставка – судьбы народов, которых пока удерживают в плену формализованного идеологического дискурса: социализм – либерализм – индивидуализм… Последнее, от чего еще пахнет жизнью, – это борьба против старых колониальных империй, но и той, похоже, дает «зеленый свет» само сообщество мировых господ, которые придумали, как грабить человечество получше, нежели во времена Киплинга. Наступление кризиса остро пережили и прочувствовали столпы интеллектуального авангарда – французские экзистенциалисты, прежде всего… Камю, Сартр, Бланшо – их внимание устремляется к последнему движению духа, поднимающемуся как струйка дыма над картофельным полем бывшей европейской цивилизации. «Восставший человек», боец современной городской герильи, бросающий вооруженный вызов абсолютно глухому пространству фальшивой бюрократической легитимности. Вызов почти столь же безнадежный, сколь во времена греческих героев, поднимавших угрожающий боевой топор к безразличному небу; вот эти одинокие герои, духовные наследники и физические потомки Гегеля и Гёльдерлина, становятся источником вдохновения для интеллектуалов, вдруг обнаруживших, что все историческое время, прожитое Европой, оказалось «утраченным». Не удивительно ли, что левый Сартр – общественный защитник радикалов и террористов эсеровской закваски – вышел из академической шинели Хайдеггера, почвенника, вступившего в НСДАП, расплевавшись со своим еврейским учителем Гуссерлем? Нет, совершенно логично, ибо для Хайдеггера революцией и нонконформизмом было примкнуть к политическим маргиналам, отрицающим актуальный мировой порядок, а для Сартра таким же вызовом было поддержать левых и объявить о своей моральной солидарности с евреями. Контенты разные, адаптированные к противоположным по сути эпохам, довоенной и послевоенной. Но принцип – один! Правда, Хайдеггер не интуирует разражающийся кризис, он сам старается его организовать, вытянуть на поверхность из гниющего тела умершей европейской философии. Две с половиной тысячи лет от Платона до Ницше – насмарку! Хайдеггеровская мысль вопрошает о подлинно сущем, которое так и не обнаружено ни в идеальном реализме Платона, ни в трансценденталиях Канта. Хайдеггер дошел до рубежа, за которым следует ослепительная вспышка понимания, он задал правильные вопросы (в частности, «почему есть нечто, а не Ничто» – удивительный по своей точности вопрос), но все-таки он не шагнул в саму эту вспышку. Хайдеггерианство – пролегомены ко всякому будущему пониманию (перефразируя название одной кантовской работы). Сартр на порядок поверхностнее германского мэтра, но при этом гораздо ближе к тайне. Сущим оказывается на самом деле «Ничто», которое живет внутри человека как основание его подлинной свободы. Тут вам не только Хайдеггер и Ницше, тут весь Иван Карамазов с Кирилловым и Свидригайловым вместе. Как жаль, что Петенька Верховенский не читал «Бытие и Ничто» – гораздо лучше бы получилось у него создать организацию в далеком и вместе с тем «нашенском» Скотопрогоньевске! Однако, назад, к кризису… Сегодня он бесспорен для наблюдателей весьма расхожего уровня и качества. Но только это не весь кризис (как бы из тех, что бывали раньше), а только некоторая моментально схваченная фаза в глобальной динамике, в тектонической подвижке пластов. С чем бы сравнить масштаб нынешнего кризиса? Пожалуй, с концом Средневековья. То, что сегодня происходит, – это аналог (разумеется, только в масштабе, а не в содержании) ранних проблесков Возрождения. Что же завершается, спросим еще мы, в качестве нашего аналога Средневековья? Исчерпана эпоха, начавшаяся казнью Карла I – эпоха поднявшихся до самосознания и самоопределения народов. Это была новая эпоха в самосознании западного человечества, в которой проявилась интуиция огромной и вместе с тем тесно сплоченной семьи, отчасти напоминающая духовное состояние народа Рима после убийства Тарквиния Гордого. Новое время открыло английскому, а впоследствии и другим народам Европы, что пролитие крови тиранов создает мистическую общность, новое самосознание коллективного субъекта. Казнь монарха прекращает безвременье традиционного общества, в котором каждый играет роль в некой метафизической пьесе, обозначает собой платоновскую идею, настоящая жизнь которой – в небесном мире. Удар топора, катится голова помазанника божьего, и – останавливается гипноз, люди начинают двигаться, охваченные общим порывом, вниманием друг к другу, пониманием себя как конечных существ, смысл и, может быть, даже вечность которым придает только совместная историческая цель, разделяемая всеми история. Философия общего дела – вот как называется это новое самосознание народов. У греческих полисов было ощущение семейной общности, но не было сюжета, в котором эти полисы могли бы жить. У римлян при республике была и общность, и сюжет, но они все еще были слишком на котурнах, слишком сценичны, слишком проникнуты сакральным символизмом самих себя и всего, что они делали. Философия общего дела – это когда мясник и лудильщик горят тем же пафосом, той же исторической эмоцией, что и купец, торгующий тонким сукном, и дворянин, все достояние которого – в его шпаге. В какой-то момент они все становятся народом – не в смысле современного политологического определения «нации», и не демагогическим симулякром, неотъемлемым от электоральных кампаний – народом в мистическом значении этого слова как ожившим коллективным бессознательным, вдруг получившим множественное тело и способность к артикуляции того, что было невыражено и бесформенно в прошлом. Именно тогда Европа становится сама собой – тем, что делало ее до самого последнего времени чуть ли не нарицательным именем для обозначения действительно преуспевшей цивилизации в политическом фольклоре большинства людей земли. Когда говорят «Европа», «европейский», подразумевают эпоху, в которой этот континент жил не чужими импульсами, как в Средние века или в Возрождение, а генерировал и излучал на остальное человечество свой собственный смысл, собственное послание. (Добавим, кстати, что появление «наций» в конце этого плодотворного для Европы периода явилось приметой растущей стагнации в недрах феномена «народа». Нация есть подмена народа, она представляет собой головное культурное явление; принадлежности к нации обучают в школах. Философия общего дела актуально объединяет людей в народ, нация же апеллирует к событиям и героям прошлого, и тем самым пытается виртуально объединить утративших реальные взаимосвязи людей в настоящем.) Все народы Европы вдруг получили этот дар – философию общего дела – в указанный период, длившийся с 1642 года, когда в Англии началась гражданская война между королем и парламентом, до 1945-го, когда самостоятельное существование Европы было прекращено двумя внеевропейскими силами – США и СССР. Понятно, что наступившая после этого эпоха представляет собой господство духовного вакуума в душах и умах европейского человечества. Советский Союз – как мы говорили выше – к этому моменту стал тоталитарно-бюрократической империей, откровенно выбросившей на свалку тот принцип, во имя которого осуществлялась большевистская революция, – одна из наиболее ярких разновидностей философии общего дела; но она перестала работать также к началу послевоенного времени – через тридцать лет после казни Романовых, на крови которых обрела жизнь. США, со своей стороны, вообще никогда не имели этого мистического чувства иррационального сознания разделенной между членами семьи истории, поскольку базой их возникновения были религиозные общины, эмигрировавшие во имя конфессиональной свободы, – а это совсем другое! Когда же у этих общин отобрали самостоятельность нью-йоркские спекулянты-янки, организовавшие жесткий федеральный порядок, у «народа» Соединенных Штатов исчез последний шанс пережить этот особый европейский опыт. Таким образом, ни один из двух главных победителей не имел в себе того огня, который горел в сердцах якобинцев и старой гвардии на Бородинском поле, польских инсургентов и гарибальдийцев в красных рубашках, не говоря уже о восторженных студентах германских университетов и других, менее замечательных образчиках семейно-исторической солидарности. Но раз философия общего дела потерпела крах и была внутренне дезавуирована европейским самосознанием во второй половине сороковых, то что пришло на ее место? Пришла большая ложь («общество спектакля», «симулякр»), которая воплотилась в форме электоральной демократии американского образца. Ложь, потому что за фасадом этой иррациональной машины голосования за бессмысленных, ничего не определяющих политиков вновь встало то самое традиционное общество, которое история немного подвинула в сторону на эшафоте в 1649 году. Только за эти триста лет силы безвременья подверглись глубокой модернизации, реорганизации и явились во всеоружии новейших политтехнологий, о которых старик Макиавелли не слыхивал, а если бы ему о них рассказали – покраснел бы и возмутился. Бодрийяр остро интуирует суть того, что воцарилось в качестве современности. Ничего не происходит, ничто не по-настоящему, все оказывается постановкой и фальшью. Система, – говорит он, – достигает своего предсмертного совершенства в тавтологии: ее содержание становится 2х2=4! Тут Бодрийяр, однако, допускает существенную ошибку. Тавтологична не Система, а все общество в целом. И речь здесь идет не о современном обществе, а об обществе как таковом, обществе par excellence, в конечном счете, архетипическом традиционном обществе. Тавтология есть последняя и предельная форма, в которую отливается мудрость; тавтология сакральна. Высшее сознание, достигнутое посвященными, сознание верховного жречества – тавтологично. Общество – всего лишь инструмент для передачи неизменной мудрости (которая, кстати, называется perennial philosophy, вечная философия), оно (общество) подобно запечатанной бутылке с вложенным в нее посланием, брошенной в океанические воды большого Космоса. А в послании начертано предвечными иероглифами 2х2=4, хе-хе…! Звучит ли с какой-либо стороны вызов этому совершенству (тут с Бодрийяром не поспоришь: тавтология, действительно, эстетически неуязвима)? Разумеется. В большом Космосе работает универсальное Второе начало термодинамики. Оно ежесекундно бросает вызов идеальной формуле, предлагая с каждым отсчитанным мигом стать на бесконечно малую долю меньше: не 2х2= 4, а 2х2= 4–х,и Мудрость, борясь за то, чтобы и в материальном воплощении удержать свою вечную эстетику, должна постоянно компенсировать истирающее, умаляющее воздействие волн времени. А вот для этого нужна уже Система. Система есть инструмент общества, как само общество есть орудие Мудрости. Общество приобретает, в конечном счете, путем проб и ошибок характер Системы, формируется в качестве Системы, и это уже почти финальный, уже пахнущий эсхатологией этап человеческой истории. Система – это зеркальное отражение умаляющего действия универсальной энтропии. Но поскольку ноосферный уровень нынешнего человечества не настолько высок, чтобы переподчинять себе фундаментальные законы реальности, Система может являться только виртуальной оппозицией подлинному действию Второго начала; она осуществляет свою компенсаторную работу в суммарном коллективном общественном воображении. Один из первых шагов в этом направлении – происходящее на наших глазах растворение государства в обществе. Суверенитет государства стремительно релятивизируется, становится легче и условнее. Это особенно заметно в дипломатическом плане на внешнем направлении; но и внутри, по отношению к своим гражданам, государство стремится, что называется, «сблизиться» с людьми. В итоге оно влезает в каждый дом, в каждую семью. То, что раньше считалось атрибутикой тоталитарности, становится сегодня повседневными приметами «зрелой развитой демократии». Государство как бы напяливает на себя содранную с общества шкуру – волк притворяется агнцем. Особо яркое выражение на Западе это находит в юридизации простых человеческих отношений, влезание закона, процедуры во все щели, в том числе, и интимные! Раньше закон был посредником между государством и гражданином в случае преступления; гражданское право было посредником между частными лицами в случае конфликта. Теперь любые человеческие связи координируются с помощью адвокатов, предпосылка конфликта закладывается в них изначально. В современном обществе рядовой гражданин, конечно, не лишен так называемого выбора, однако, он практически полностью лишен инициативы, ибо выбор, обеспеченный процедурой и по сути лишенный содержания, убивает инициативу эффективнее, чем тоталитарное принуждение. Коллективное общественное воображение все же обретает плоть; правда, не в так называемом материальном мире, а непосредственно в преобразовании самого общества. Система пожирает общество, становится одно с ним. Это происходит поэтапно, через постоянную трансформацию общественного сознания. Прямым выражением этой трансформации является постоянно идущая переоценка мерила всех ценностей – человеческого жизненного времени. Человеческое время – это главный ресурс, источник принципиальной энергии, благодаря которой работает социальная машина. Каждый из вовлеченных в общественный механизм индивидуумов отдает обществу свое жизненное время, которое у любого из смертных безусловно конечно и достаточно жестко определимо в своей финальности. Время современного среднестатистического гражданина на земле исчисляется двумя с половиной миллионов ударов сердца, посчитанных при нормальном пульсе. В процессе отчуждения этого уникального и драгоценного для каждого его обладателя ресурса общество претендует на все возрастающую часть. Сначала отчуждаемым временем является та часть, которая посвящена труду как товарному производству; но этого мало, общество начинает претендовать на время досуга, затем на время, проводимое с семьей. У современного человека похищается практически все его сознательное время за вычетом, может быть, только сна. Но есть и другой путь повышения капитализации каждого социального данника: возрастание стоимости отчуждаемой секунды (удара пульса). Этот процесс идет непрерывно. К тому же он очевиден: достаточно сравнить, сколько стоило среднестатистическое время европейского участника экономического процесса 20-30 лет назад (не говоря уже о периоде между двумя великими войнами), чтобы убедиться в справедливости этого убеждения. К тому же, и в современной ситуации человеческое время стоит неодинаково: сравним стоимость единицы времени в существовании индонезийского или тайваньского гражданина со стоимостью аналогичной единицы в существовании персоны, принадлежащей к пресловутому «золотому миллиарду». Разница в стоимости живого времени между отдельными регионами Земли достигает отношения 1:100. В этом состоит особый парадокс социального процесса: общество тавтологично в каждый данный момент, но ценность этого момента должна увеличиваться по сравнению с предыдущим; в противном случае общество ждет коллапс. (Легко понять, почему в прошлом пики благоденствия при особо мудрых государях завершались, как правило, стремительным и ужасающим обвалом – в спокойные времена обычно стабилизировался стоимостный критерий времени, прекращалась его постоянная переоценка!) Итак, суть системы в том, чтобы избавить общество от кризиса, а точнее, структуру политического контроля ? от коллапса. Единственный способ, которым можно осуществить совместимость тавтологии с перманентным ростом – это развести их по разным плоскостям. Например, в высших эшелонах социальной иерархии господствует тавтология, а в массовом пространстве происходит непрерывный рост. Такова модель информационного общества. Оно производит потоки информации, в которую превращается время тех, кто ее создает (скажем, время интерактивных пользователей Интернета), при этом нет никаких ограничений для роста стоимости этой информации: это должно определяться непосредственно экономическими модераторами «интеллектуального производства». Повторим еще раз: кризис, в который вовлечено человечество – тектонического масштаба, смена антропологических парадигм. Наиболее очевидный аспект, еще охватываемый глазом, это несоответствие психофизиологических возможностей нормального индивидуума, принадлежащего к западному постиндустриальному обществу, тем обязательствам, которые на него будут наложены завтра. Внутренние возможности роста за счет экстенсивной перестройки человека – образование, расширение социальных контактов, обретение мегаполисной психологии, изменение ритма жизни – полностью исчерпаны. Однако этому не способному развиваться дальше человеку уже сейчас начинают предъявляться новые вызовы. Система требует от него, чтобы он «стоил» (т. е. производил отчужденную стоимость в единицу времени) по меньшей мере в десять, а то и больше раз, чем он реально способен при нынешней политэкономической организации. Для этого было бы нужно, чтобы каждый из участников экономического процесса стал бы неким Ван Гогом или, по меньшей мере, Пикассо – при сохранении сегодняшней рыночной оценке творческих продуктов этих художников. Такое возможно, если большинство из принадлежащих к «золотому миллиарду» станет – не настоящими, конечно, – но виртуальными, условными Ван Гогами. Иными словами, они должны обменять все, чем владеют сегодня, – и это буквально, – на билет за право войти в качестве участника в «интеллектуальную экономику». Естественно, что для обитателей мировой провинции, не обладающих изначально степенью социализированности, необходимой для этого перехода, в такой перспективе не остается никакого шанса: они должны быть выброшены из общества и из истории, чтобы не превращаться в балласт. Однако, такое политэкономическое устройство – пока еще перспектива. Сегодня функцию виртуального роста по отношению к мировому обществу почти полностью осуществляют Соединенные Штаты Это беспрецедентная ситуация, которая сама по себе является демонстративным элементом кризиса. Фактически страна расплачивается со всем миром векселями, выписанными под залог ее особого политического статуса. С одной стороны – все производство человечества, весь объективированный капитал, в который превращается время миллиардов европейцев, китайцев, индийцев и т. п., с другой – производство чистого количества, исчисляемого в долларах. В действительности, такая схема, при которой один эксклюзивный субъект мирового процесса производит оценку всего, что создано остальным человечеством (да кстати, и им самим!), не может не создавать серьезных проблем. Вопреки расхожему мнению, США превратились в камень преткновения на пути у подлинного глобализма, ибо суть последнего как раз в информационном обществе, в том, чтобы время превращалось непосредственно в информацию, а информация ? в ценность, и таким образом весь пассивный (т. е. ранее созданный) капитал мог бы быть переоценен заново. На пути у такой интеллектуальной экономики стоит почвенный империализм страны, которая в силу чисто эмпирических обстоятельств истории сделала свой великодержавный суверенитет главным предметом экспорта. Политэкономическая сторона мирового кризиса в его нынешней фазе в том, что существование США бросает вызов глобальному обществу. До тех пор, пока современный порядок будет обустроен вокруг единственной политической «точки сборки» ? госдепа США, транснациональные корпорации и сверхэлитные Клубы, стоящие за ними, не могут реализовать свою золотую мечту об интеллектуальной экономике ноосферы. Они принуждены работать с чужим расчетным инструментом, отражающим совершенно другой брэнд, суверенитет альтернативного глобализму американского правящего класса. Идеологически эта ситуация выражается как непримиримый конфликт между двумя мифами. Глобалистский миф манит народы земли (стремительно лишающиеся корней, и превращающиеся в сборища не связанных друг с другом люмпенов), обещанием повысить капитализацию единственного ресурса, которым они владеют: их жизненного времени. Это обещание, разумеется, никогда не будет выполнено, потому что виртуальная экономика не способна превратить несколько миллиардов мировой провинции в сверхсоциализированных жителей мирового мегаполиса. Но большинство жителей земли этого пока еще не знают. Второй миф – американский – это «сияющий город на холме», «Новая Атлантида», где каждый приставший к ее берегам (легально) может реализовать американскую мечту: конвертировать свое жизненное время в домик с газоном, стоимость которого будет неуклонно повышаться (пока его не снесут). Этот миф эффективно привлекал совсем уж отчаявшихся в XIX в., он получил второе дыхание благодаря военному триумфу США в океанах и на суше в XX в., но сейчас он практически перестал работать. Во-первых, народы мира не могут переехать в США, да и отдельным людям туда все труднее добраться. Во-вторых, экспорт американской мечты за пределы своей национальной территории начинается не с «раздачи домиков», а с уничтожения тех, которые у людей уже есть. И поскольку идеологическую войну с глобализмом США – пока еще не признаваясь в этом – уже проиграли, они неизбежно должны обратиться к главному аргументу в пользу своей исключительности – силовому.
Павел: Опасаться Китая в будущем следует не из-за его мощи, а из-за его слабости 30.01.2007 18:41 msk Бахтиер Рашидов Китай имеет серьезные шансы стать сверхдержавой XXI века по своим экономическим показателям: ежегодный 10%-й экономический рост, один триллион долларов валютных резервов, мировая экспансия китайских товаров. Однако всё это великолепие основано на шатком фундаменте суровой эксплуатации труда сотен миллионов китайцев, лишенных элементарных социальных прав. А существующие внутренние и внешние угрозы безопасности Китая делают его путь к мировому господству тернистым. Какие имеются основания, чтобы так утверждать? Дело в том, что, как и любой другой стране, Китаю для того, чтобы стать мировой сверхдержавой, необходима независимость от внешнего влияния и отсутствие серьезных внутренних проблем. Именно в таких условиях развивалась Америка на протяжении XX века, пережив период великой депрессии в 30-х годах. В те времена процессы глобализации ещё не влияли так сильно на США. Статус морской державы, отделенной от остального мира необъятными океанами был ещё одним серьезным плюсом, гарантировавшим безопасность Америки. В случае с Китаем эти преимущества отсутствуют. В процессе набирающей силу глобализации увеличивается его зависимость от внешнего мира, Китай находится в потенциально нестабильном регионе, а внутри страны стремительно растет социальное неравенство, провоцирующее в обществе серьезную напряженность. Глобализация против китаизации Китайская экономика серьезно зависит от иностранного капитала. Около 60% китайских товаров производится в Китае ведущими компаниями США, Европы, Японии, Тайваня и Кореи. 470 из 500 действующих в мире транснациональных корпораций работают в Китае. Экспортируя свою продукцию в другие страны, эти корпорации активно влияют на внешнюю торговлю Китая, уже сейчас формирующую 37% ВВП страны. Таким образом, иностранный капитал воздействует и на главный экономический показатель развития страны. Мировая экспансия китайских товаров приводит к росту зависимости Китая от потребления других стран. Вот самый яркий пример: США - крупнейший рынок для китайских товаров, потому отношения с этой страной стали центральным фактором китайской дипломатии. Потеря американского потребительского рынка может привести китайскую экономику к обвальному кризису: быстро переориентировать огромные товарные потоки на другие рынки будет весьма проблематично. Влияние на возможности Китая оказывает и глобализация политических отношений. Тайвань, например, стал субъектом геополитической игры между Китаем и США. Учитывая тесные торгово-экономические и финансовые связи своей страны с США, вряд ли китайское руководство пойдет на обострение отношений с Америкой именно из-за Тайваня. Однако наибольшую угрозу для Китая создают ставшие глобальными проблемы международного терроризма и экстремизма. Страна окружена дугой нестабильности: государства Центральной Азии, Афганистан, Пакистан, Индия грозят ему потенциальной дестабилизацией с северо-запада, запада и юго-запада. Между тем, именно северо-западная и западная территории Китая являются беднейшими. Именно здесь расположены претендующие на самостоятельность автономные территориальные образования (Синцзянь-Уйгурский автономный район, Тибет). Всё это может стать благоприятной почвой для «великого китайского бунта». Именно поэтому Китай старается нормализовать ситуацию, чтобы снизить в регионе риск возникновения новых очагов конфликта. Рыночный социализм по-китайски Чтобы избежать судьбы Советского Союза, китайская партия власти решилась на рыночные реформы. Однако плодами этих реформ пользуются, в основном, китайская бюрократия и приближенные к ней отдельные социальные круги. Китайские коммунисты и правительственные чиновники фактически стали капиталистами, приватизировав фабрики и заводы, заняв другие ниши коммерческой деятельности. Сотни миллионов китайских рабочих и крестьян продолжают жить при социалистической системе. Власть одной партии необходима китайской бюрократии, чтобы держать в «узде повиновения» огромные трудовые массы, которые, благодаря низкой оплате труда и отсутствию социальных гарантий, создают товары с высокой прибавочной стоимостью. Это приносит баснословные доходы китайской националистической буржуазии. Социальное неравенство нарастает Согласно самым свежим данным исследования Академии общественных наук Китая, разрыв в доходах между богатыми и бедными в этой стране продолжает увеличиваться. Согласно этим данным, 10% богатейших представителей китайского общества владеют 40% всех частных активов страны. Власти не могут преодолеть эту негативную тенденцию. Официальный Пекин понимает, что дальнейший рост социального расслоения может серьезно подорвать общественную стабильность, и рассматривает сокращение разрыва в доходах между богатыми и бедными в качестве самой приоритетной национальной задачи. Правительство Китая не исключает даже возможности снижения темпов экономического роста страны, подстегивающих социальное расслоение. Социальные гарантии для работников в Китае минимальны, и потеря работы ведет к предельному обнищанию. Между тем, в ходе капиталистических «реформ» десятки миллионов китайцев потеряли свои рабочие места на предприятиях государственного сектора, ставшего убыточным. Китайские рабочие и крестьяне не имеют никаких профсоюзных традиций и лишены каких-либо юридических прав. В последние годы ситуация ухудшается. Это приводит к резкому увеличению частоты и масштабов демонстраций протеста населения (до 100 тысяч в 2005 году), что уже явно угрожает социальной стабильности страны. «Опасным сигналом» этого является кризис здравоохранения. Китайские официальные лица открыто признали провал реформы в этой сфере. Для половины китайского населения медицинские услуги сегодня - непозволительная роскошь. Бессилие властей и общества перед пандемией опасных болезней стало внутренней угрозой безопасности Китая: страна становится уязвимой перед возможными террористическими актами с применением бактериологического оружия. Главная китайская дилемма Руководство Китая стоит перед трудноразрешимой дилеммой: как сохранить переживаемый Китаем бурный экономический рост, избежав возрастающих издержек этого роста, то есть растущей политической и социальной нестабильности. В политическом истеблишменте идет дискуссия между сторонниками концепции «развития» (когда экономический рост является самоцелью) и концепции «гармоничного общества», отстаивающей лозунги социального характера. Пока побеждают сторонники концепции развития, утверждающие, что основная опасность для стабильности страны кроется не в неравенстве, а в замедлении экономического роста менее 8% год. Таким образом, Китай приносит благополучие людей в жертву своему экономическому росту. Спасение в национальной идее Чтобы объединить народные массы, необходима национальная идея. Китайская бюрократия нашла спасение в пропаганде главной китайской цели – достижении Китаем статуса мировой сверхдержавы. Эта очень эффективная идея в своё время успешно объединяла и воодушевляла народы бывшего Советского Союза. Советские люди, считая копейки в собственном кармане, тоже гордились величием своей имперской державы. Идея величия заставляла людей быть более терпимыми к плохим условиям их жизни. Конечно, Китай своими высокими темпами развития в корне отличается от стран бывшего социалистического лагеря. Однако на жизни простых китайцев успехи страны мало сказываются. Так называемый «мирный подъем» обеспечивается каторжным трудом сотен миллионов китайцев. Достаточно ввести хоть какие-то элементы демократии в китайское общество, как экономическое чудо Китая начнет давать сбои. Выполнение требований китайских трудящихся обеспечить их элементарные права на достойное повышение зарплаты и радикальное увеличение социальных расходов приведет к удорожанию китайской продукции. В результате снизятся конкурентоспособность китайских товаров на мировом рынке и рентабельность иностранных инвестиций в экономику Китая. Именно поэтому руководство страны опасается демократизации и стремится мобилизовать общество под лозунгами великого будущего Китая. Заключение Китай добился впечатляющих успехов не только в плане высоких темпов экономического роста. Страна преуспела и в политической пропаганде. Высшие руководители государства и китайские аналитики с нескрываемым энтузиазмом предрекают скорый упадок могущества США и становление Китая в качестве мировой державы XXI века. Похоже, усилия китайских политиков не прошли даром: главными темами, обсуждаемыми на Западе, стали китайская экономическая экспансия и китайская военная угроза. При этом западные комментаторы обходят стороной проблемы Китая, несмотря на их решающее для страны значение. Внутренние и внешние угрозы безопасности Китая ограничивают его возможности по достижению мирового господства. Для того чтобы превратиться в главную державу мира, Китаю необходимо урегулировать растущее противоречие между рыночной моделью экономики и политической системой страны, авторитарно управляемой Коммунистической партией. Динамичный характер экономического развития входит во всё большее противоречие с диктатурой партии власти. Таким образом, всё более актуальной становится необходимость демократизации политической жизни страны. Глобальное доминирование страны означает и её глобальную ответственность за происходящие в мире процессы, и необходимость поддержания контроля над складывающейся ситуацией с целью поддержания своей роли доминиона. Именно это бремя в настоящее время несут США. Готов ли Китай к такой ответственности? По мнению ученого-историка, профессора Пекинского Университета Чзан Цзыляня (Zhang Zilian), «этот век не станет веком Китая, у страны еще слишком много проблем на ближайшие 50 лет». Опасаться Китая в будущем следует не из-за его мощи, а из-за его слабости и потенциальной возможности порождения хаоса, в том случае, если страна не справится с задачей создания новой экономической модели. * * * Бахтиер Рашидов (Ташкент), эксперт ИА «Фергана.Ру»
Павел: Некоторые особенности таджикской трудовой миграции в Россию 21.02.2007 Селин Заурбеков Миграция представляет собой многомерный процесс, участники которого сталкиваются со многими трудностями на протяжении всего времени их пребывания в чужой стране. Исследователи выделяют три стадии миграционных процессов: подготовительную; стадию собственно миграции и стадию идентификации1. Безусловно, мигранты сталкиваются с трудностями в течение каждого этапа, причем, для каждой стадии имеют свои специфические характеристики. Трудности мигрантов необходимо рассматривать комплексно, отделяя экономические проблемы, вынуждающие мигрантов покидать родину, от тех, с которыми они сталкиваются в стране приема. Такой метод изучения миграции дает нам возможность изучить тенденции формирования миграционных потоков, и, более того, предсказывать динамику развития процессов. В Таджикистане потенциальные мигранты сталкиваются с экономическими трудностями; проблемами жизнеобеспечения себя и своей семьи. Иначе они именуются объективными и субъективными факторами миграции. Объективные факторы, в свою очередь, имеют социально-экономическую, политическую, демографическую основу. Такие факторы считаются определяющими. Тем не менее, субъективные факторы иногда приобретают большее значение в принятии решения о выезде, так как решение принимается индивидуумом, на основе его ценностных ориентаций, социального статуса и восприятия им объективных факторов миграции. Любой фактор может стать импульсом для возникновения других факторов миграции, которые соответственно с еще большей интенсивностью будут влиять на принятие решения потенциальным мигрантом об изменении место работы и жительства. П.Стокар отметил: «Процесс трудовой миграции проявляет тенденцию к собственной инерционности, если миграционный клапан однажды открыли, то закрыть его будет очень трудно»2. Как известно, импульсом для формирования миграционного потока из Республики Таджикистан послужил политический фактор, нестабильность и гражданская война. Это вызвало соответствующие социально-экономические потрясения. Так, в начале 1990-х годов политическая нестабильность вынудила многих людей в Таджикистане оставить свои дома и переселиться в другие места; после чего начался спад производства, вырос уровень безработицы, а это стало основой экономической нестабильности в целом. Помимо таких негативных последствий данного периода, как развитие наркобизнеса и коррупции, началось развитие миграции. Рост миграционных потоков не только задержал увеличение уровня безработицы, но, в некоторой степени, и дальнейший рост других негативных процессов. Как отметил известный французский демограф Жорж Топинос: «С экономической точки зрения миграция это, прежде всего, ответ на отсутствие развития». Так, в первую половину 1990-х гг. в Таджикистане наблюдалось многократное падение уровня экономических показателей в целом по республике. Сегодня мигранты из Таджикистана сталкиваются с такими существенными проблемами, как недостаток возможностей карьерного роста, интеллектуального развития и самосовершенствования в молодом возрасте. Во время работы на выезде мигрант занимается только удовлетворением своих первичных потребностей, а именно выживанием. При принятии решения о выезде на заработки главным фактором являются те цели, которые ставят перед собой потенциальные мигранты. Исходя из этого, среди них можно выделить следующие категории: - мигранты, обеспечивающие выживание своей семьи, ее первичные потребности (продукты питания, одежда). - мигранты, помогающие своей семье в приобретении образования - помощь семейному бизнесу и т.д. - мигранты, стремящиеся к развитию у себя на родине; получают образование в принимающих странах, вкладывают деньги в приобретение жилье у себя на родине или открывают там собственное дело и т.д. - мигранты, стремящиеся к адаптации в принимающей стране; открывают собственное дело в стране-реципиенте или работают наравне с местным населением, приобретают жилье в принимающей стране и получают ее гражданство. Первые две категории мигрантов стремятся чаще возвращаться на родину, а вторая и третья группы более склонны осесть в принимающей стране. В своей последовательности эти категории представляют собой «лестницу развития мигранта». Большинство мигрантов из Таджикистана миновали начальные категории и сейчас находятся в двух последних, но и две первые позиции не утратили свою значимость. Отрицательные стороны миграции для страны-экспортера Одна из негативных сторон для страны - экспортера рабочей силы - это то, что за границей мигрантам приходится заниматься неквалифицированной работой в противоположность квалифицированной работе, которой они занимались на родине. Это происходит потому, что ниша квалифицированных профессий на рынке труда принимающей страны занята местным населением. Таким образом, одна из трудностей, с которой сталкиваются мигранты, это - необходимость переквалификации. Это часто приводит к тому, что учителя водят грузовики, а инженеры трудятся на стройке простыми рабочими. Однако, неквалифицированная работа за границей оплачивается в несколько раз выше, чем их квалифицированная работа дома. Проблема в том, что, когда они возвращаются домой, их навыки оказываются утраченными. Следовательно, многие мигранты после того, как завершается их работа на выезде, все равно не возвращаются к прежней профессии. Адаптация в России и мигрантские сети Немалое значение имеют процессы адаптации трудовых мигрантов за рубежом, привыкания к новым условиям работы и жизни в целом. К важнейшим факторам адаптации и одновременно к основным трудностям работы за рубежом следует отнести знание языка принимающей страны. Также одним из главных источников трудностей в процессе адаптации мигрантов из Таджикистана в российском обществе является правовая система, регулирующая доступ к возможностям трудоустройства на рынке занятости. Другие процессы адаптации протекают менее трудно благодаря тем общим ценностям, которые воспитывались в народах-соседях в течение долгого времени советской эпохи. Однако следует отметить, что эти ценности начинают терять свою значимость в последнее время. Процесс адаптации сопровождается столкновением интересов мигрантов и разных социальных групп в принимающем обществе, что становится причиной трений и конфликтов. Помимо того, что мигранты несут большие затраты на проезд, им приходится преодолевать еще большие трудности, когда они приезжают на место. Они встречаются с различными формами дискриминации, что появляется в работе, которую они выполняют, заработной плате, в их шансах на продвижение, и риске стать безработными. Дискриминационным практикам на рынке труда и жилья во многом способствуют «антимигрантские» настроения определенной части коренного населения Российской федерации, что препятствует интеграции мигрантов в общество, приобщению к российской культуре и освоению языка. На наш взгляд, это и есть основная причина так называемой анклавизации мигрантов, что делает их замкнутыми в своем кругу. Например, согласно опросу 2003 года, 70% таджикских рабочих в России не выходили на улицу за пределы своего места работы, где они также и проживали. Владелец жилья в первую очередь обращает внимание на то, является арендатор приезжим или местным, во вторую очередь – на его национальность; эти признаки идут в одной связке. Другие факторы – прописка, наличие маленьких детей, семейное положение, гражданство, род занятий существенно менее значимы, а пол и возраст, скорее всего, вообще не принимается в расчет при сдаче жилья3. Кроме процесса адаптации, при рассмотрении эволюции образа жизни мигрантов необходимо еще уделять внимание социальному развитию. Адаптация и социальное развитие мигрантов имеют прямо пропорциональную зависимость, то есть люди, более интегрированные в принимающее общество, соответственно, менее уязвимы. Практика показывает, что большинство из тех, кто не смог интегрироваться в социальную систему принимающего общества живут за чертой бедности. Следовательно, условия для интеграции в основном создаются принимающим обществом, от которого зависит эффективное использование потенциала мигрантов. Процесс адаптации таджикских мигрантов значительно облегчают мигрантские сети, то есть образование по типу разных социальных ячеек, общин. Развитие сетей в свою очередь также стимулирует миграционную активность населения Таджикистана. Хотя такие сети обычно строятся медленно и болезненно, таджики в Российской федерации построили их сравнительно быстро по двум причинам. Во-первых, для Таджикистана традиционно характерны крепкие родственные отношения, которые проявляются во всесторонней поддержке не только своих родственников, но и своих земляков, что, на наш взгляд, является главной предпосылкой образования сетей. Во-вторых, немаловажное значение имело также знание русского языка и исторически сложившиеся между нашими государствами связи. Социальные сети, которые образуют мигранты, имеют определенную иерархию и тенденцию развития, вершиной которой является организация диаспоры и землячества мигрантами в стране своего пребывания. Соответственно, чем выше позиция сформированных мигрантами сетей на «пирамиде иерархии сетей», тем легче будет их членам приобщиться и адаптироваться к новым условиям работы и жизни за пределами своего постоянного места жительства. Тем не менее, главная роль в формирования сетей миграции принадлежит первопроходцам, или «пионерам», которые заложат фундамент развития и роста миграционного потока. «Пионеры» находят место вселения, заботясь о документах и визах, способах приезда и стимулируют в дальнейшем весь процесс миграции, оказывая помощь и поддержку своим родственникам и односельчанам4. Так, чем более сильная и развитая мигрантская сеть сформирована в стране прибытия, тем эффективнее она может повлиять на экономику и даже на политику страны исхода. Мигрантские сети выходцев из Таджикистана в России организованы пока что только на уровне родственных связей; соответственно на экономику страны исхода они влияют только на уровне домохозяйств (семей), если не учитывать косвенные экономические факторы. Тем не менее, мировой опыт показывает, что мигранты могут влиять на экономику страны исхода более существенным образом. Они способствуют сближению экономик двух стран, организуя торговые партнерские отношения. Экономические факторы и профессия «мигрант» Помимо объективных причин формирования миграционного процесса на его развитие влияют личностные факторы, то есть, субъективное восприятие объективных факторов. Индивидуальное восприятие, осознание информации об отталкивающих и притягивающих факторах миграции, являются субъективными факторами формирования миграционного процесса. Что касается Республики Таджикистан, то миграция является единственным выходом для большей части населения из сложившейся социально-экономической ситуации. На начальной стадии формирования миграционного процесса в РТ субъективные факторы не играли особой роли, то есть, индивид находился в безвыходном положении. Коллапс командно-административной экономики, который произошел в 1990-е гг., стал импульсом для роста миграции из Таджикистана, ставшей в то время единственным корректором не только социально-экономического положения, но и стабилизатором политической ситуации в стране в целом. Вплоть до 1997 г. агрегированные (макроэкономические) показатели экономики Республики Таджикистан имели минусовые значения, после чего в последующие годы начался их рост. Тем не менее, по данным Всемирного банка (ВБ) рост экономики в 1997-2005 гг. компенсировал предшествующий спад ВВП лишь до уровня 68% по отношению к 1990 г.; и роль миграции в этом является довольно существенной за счет денежных переводов. По официальным данным эмиграция из РТ стабилизировала свой уровень только в 1999г., а до этого все время росла и до сих пор высока. На первый взгляд это кажется парадоксальным, так как рост экономики страны - донора должен вызвать снижение оттока трудоспособного населения, но из РТ эмиграция существенно не снижается. Кроме этого, существуют другие факторы, которые могли бы снижать темпы миграции из РТ более интенсивно, чего не наблюдается сегодня. Например, ужесточение миграционного законодательства в принимающих странах, общественное мнение населения страны - реципиента по отношению к мигрантам и т.д. По нашему мнению, существует следующие причины такого парадокса. Во-первых, миграционные факторы «эволюционны», они связаны причинно-следственной связью, то есть один фактор порождает другой, что во многом определяет миграционный поток. Следовательно, чем больше причин для миграции, тем она сильнее. Во-вторых, экономический фактор является основным, но на протяжении некоторого периода он может терять свою доминирующую роль. Любой миграционный процесс на начальной стадии имеет в качестве побудительного мотива экономические факторы, то есть желание удовлетворить свои материальные потребности, но даже в случае, если постепенно возможность их удовлетворения на родине будет расти, эмиграция из страны долгое время не будет снижаться. Это происходит из-за того, что часть населения страны на психологическом уровне ориентирована именно на выезд из нее. Например, подростки в РТ, увидев успехи эмигрантских семей еще во время своей учебы в школе, ориентировали себя именно на совершении эмиграции из страны; так же поступает и большая часть студентов. Это составляет основной психологический фактор в сегодняшней волне эмиграции из РТ, и ее можно называть миграционной волной с преобладающим психологическим фактором. В-третьих, многие мигранты привыкли к работе за рубежом и к стране своего нового пребывания в целом. Они для себя выбрали профессию «мигрант». Если даже у них появится возможность удовлетворить свои экономические потребности на родине настолько, насколько они удовлетворяют их в стране выезда, они все равно будут мигрировать. Необходимость мигрировать стала частью общественного сознания и глубоко закрепилась в головах населения, чем обусловлен такой высокий показатель «коэффициента мигранто-ориентированности» рабочей силы Республики Таджикистан: значительная часть населения признала только эмиграцию путем решения своих экономических проблем. Миграционная лихорадка «Миграционная лихорадка» способствует тому, что в некоторых случаях эмигрируют из РТ даже те люди, у которых есть возможности более существенно улучшить свою жизнь на родине, нежели мигрировав из нее. Во время «миграционной лихорадки» люди заботятся только о доходе от работы на выезде, величина которого непредсказуема. Они отнюдь не думают о социальном и профессиональном продвижении, которые могли бы случиться у них на родине за тот период, во время которого они работали за рубежом. В то же время многие мигранты не удовлетворены тем, что величина полезности, которую они получают от миграции меньше, чем совокупность тех издержек потерь, которые они несут в процессе миграции. Приведем конкретный пример из жизни. Так, человек, который у себя на родине в месяц в среднем зарабатывал по 50 долларов в месяц, что в годовом исчислении, соответственно, составляет 600 долларов, все-таки принял решение на год уехать на заработки в Россию. Так, его транспортные расходы и расходы при прохождении границ туда и обратно (Таджикистан-Россия-Таджикистан) составили 600 долларов. Два месяца он не мог найти себе работу и жил на иждивении своего брата, что обошлось ему в 300 долларов. После того, как он нашел работу, первые полгода его зарплата составляла 300 долларов в месяц. За жилье он платил 80 долларов в месяц; повседневные расходы в среднем составляли 150 долларов, расходы на милицейские поборы - по 10 долларов в месяц. Итого, его ежемесячные расходы равняются 240 долларам, и у него от зарплаты остается только 60 долларов в месяц, которые за пять месяцев покрывают его двухмесячное иждивенчество (та сумма, которую он выплатил брату). После полугода работы его доходы повысились до 400 долларов, а расходы остались неизменными (240 долларов). В итоге, период работы на выезде составил полтора года, и за 12 месяцев, когда он уже заплатил все долги, его накопления составили 1920 долларов. Если из этой суммы вычесть его полуторагодичную зарплату, которую он мог бы получить дома (900 долларов) и его транспортные расходы (600 долларов), то он вернулся домой с 730 долларами в кармане. Еще следует отметить, что на своей работе на родине он в сутки трудился по 8 часов, а на выезде - по 12 часов в сутки. Помимо всего прочего, он потерял работу в Таджикистане, где мог бы сделать карьеру и больше зарабатывать в будущем. Его семейное хозяйство пришло в упадок за время его отсутствия и, конечно же, нужно учесть моральный ущерб для него и его семьи. Таких примеров можно очень привести много... Коэффициент интегрированности таджикских мигрантов в российское общество с каждым годом занижается по следующим причинам: - с каждым годом у новых мигрантов ухудшается знание русского языка. - идет интенсивный процесс анклавизации таджикских мигрантов. - нарастают антимигрантские настроения принимающего общества. ПРИМЕЧАНИЯ: 1 Стокер П. Работа иностранцев: Обзор международной миграции рабочей силы. – М., 1995. – с.36 2 Мукомель В.И. Миграционная политика России. Постсоветские контексты. М., 2005, с. 207-234 3 Рыбаковский Л.Л. Миграция населения. – М., 2003. – с. 113 4 Стокер П. Работа иностранцев: обзор международной миграции рабочей силы. – М., 1995 – с.40 * * * Селин Заурбеков - Аспирант Института востоковедения Российской Академии Наук
Андрей: Миф о японском чуде Аналитика / государственность (рассылка "Кризис России") Опубликовано admin 09 Апр, 2007 г. - 05:36 -------------------------------------------------------------------------------- ....о японском экономическом чуде и древней прекрасной культуре, - это важный урок, чтобы знать к чему может привести власть бюрократии, да ещё на всех уровнях. Да и у каждого чуда есть своя цена, иногда она огромна. Если экономическое чудо требует уничтожения всей природы - то зачем такое чудо? А культурная болезнь Японии - жуткое больное место, подобной трагедии, наверное, не случалось в культуре никакой другой страны. Я давно понял, что опоздал - все красивые девушки уже замужем, а все хорошие книги - уже написаны. Последние дни я читал одну такую книгу - прочитал всего за пару дней, но эту пару дней я не мог оторваться. Эта книга Dogs and Demons, Tales from the dark side of Japan by Alex Kerr. По ссылке под картинкой можно заказать книгу через amazon. Это действительно лучшая книга про современную Японию, которую я когда-либо видел. Но, конечно, подзаголовок там зря, а само название "Dogs and Demons" взято из древней китайской легенды. Китайский император спросил у художника - кого рисовать просто, а кого сложно, и художник ответил, что просто нарисовать демона и сложно - собаку. Причина, естественно, в том, что демон существует только в голове художника и, что бы он не нарисовал, какие бы яркие цвета и сложные линии не использовал - это все будет хороший, правильный демон. А собак мы видим каждый день, и поэтому нарисовать нам похожую собаку совсем не просто. Единственный ответ на вопрос почему Токийское правительство может вложить триллионы долларов в строительство уродливого и бессмысленного футуристического района на мусорном острове в токийском заливе и не может закопать телефонные провода и убрать столбы (крайне опасные в случае землетрясений) - именно такой. Dogs and Demons - книга очень жестокая и очень грустная. Но она полна интереснейших фактов и доказательств. Если вы хотите узнать современную историю Японии, понимать о необходимости какой перестройки говорит премьер-министр Койзуми и почему из этого ничего не удается выполнить, как получается, что в стране с таким огромным национальным богатством и одними из самых развитых в мире индустриями, в том числе строительными, 90% жилых домов не имеют звуко- и тепло- изоляций, треть домов - даже канализации. Почему в городах отсутствует какое-либо зонирование территорий и жилые районы и дома выглядят не приятнее чем территория завода Москвич в Москве. Что такое плохие долги парализовавшие японскую финансовую систему и как получилось что долг национальной железнодорожной компании составляет 250 биллионов долларов. Что случилось когда лопнула экономика пузыря и как получилось что за исключением некоторых менеджеров финансовых корпораций, ставших бомжами, этот фактический дефолт японский экономике прошел так мягко. Как вышло, что в 1990 году Япония была первой в рейтинге стран кредиторов, а уже в 2001 - первой в рейтинге стран дебиторов. Какой точно размер национального долга? Каким образом работают японские банки, когда все они фактически уже давно являются полными банкротами и имеют менее 2% вложенных в них денег. Почему финансовые капиталы и вклады в банки вообще не приносят процентов, а кредиты частным лицам выдаются под 40 %, в то время как огромным корпорациям вроде Ниссана или Сони (тоже фактическим банкротам с 90 года) кредиты выдаются под 0% и никто не собирается их закрывать. Почему Койзуми предлагает приватизировать Postal Savings Bank и почему из этого ничего не выходит. Почему в Японии отсутствует международный туризм (каждый год в Японию приезжает меньше туристов, чем в Хорватию!), а все попытки создания туризма, такие как были сделаны во время кубка мира по футболу, когда по иностранному паспорту продавали билеты на транспорт вдвое дешевле и пускали бесплатно во все музеи, тем не менее потерпели неудачу. Почему так мало (по сравнению с другими частями южной Азии) иностранных бизнесменов могущих открыть свой бизнес в Японии. Как японское правительство борется со всеми сервисами ради поддержки индустрии, и специально выдает такие разрешения на строительство чтобы вынуждать строить низкие дома (даже в Токио средняя этажность всего два этажа!) таким образом создавая искусственно ситуацию нехватки земли и крошечных квартир (на самом деле плотность населения Японии меньше чем в Голландии и лишь немного больше чем в Германии), с целью поднятия цены на землю и через это получения питания для индустриальной экономики. Почему в школах учат как в армии (форма, которую нельзя снимать даже в жару, запрет на покупку напитков в автоматах по дороге в школу и из школы, и даже, в некоторых школах, телесные наказания) и как в той же школе воспитывается ксенофобия. В 90-х годах муниципальное правительство Осаки приняло постановление запрещающее школьниками какать в школе. Идея была в том, что они должны ходить в туалет с утра дома и тренировать силу воли до конца учебного дня. Очень напоминает чистку сортиров зубной щёткой в советской армии. Национализм в Японии, даже не только к белым, но и к сангокуджинам (китайцы, корейцы, тайванцы) и даже к японцам бразильского происхождения - отдельная и очень грустная глава книги. Почему растут налоги (до 1997 года, к примеру, налог с продаж был 3%, после - стал 5%), а размеры государственных стипендий на обучение неуклонно падают, почему отодвигаются сроки пенсии (до 1997 пенсионный возраст был 55 лет, после - стал 65), почему качество медицинских услуг ухудшается, а цена их растет (до 97 года застрахованный оплачивал 10 %, до 1999 20%, сейчас 30%) и куда делись все деньги в бюджете до такой степени что фактически нечем платить пенсии и за медецину. Как получилось что постиндустриальная Япония ставит до сих пор себе индустриальные цели. Почему фактические отсутствует какая-либо демократия и страна управляется бюрократами в системе не менее крепкой чем система номенклатурного управления СССР при Брежневе. Как эти бюрократы, уже сделавшие Японию одной из самых уродливых стран на свете, продолжают целенаправленно уничтожать природу, уже не только в Японии, но по всей южной Азии. Особенно показательны факты коррупции. В 1994 году, тогда еще живой, Dai-Ichi Kangyo Bank пригласил Miyakawa Koichi, главного чиновника по проверкам финансового состояния банков, на вечер в ресторан Шабу-шабу. Шабу-шабу - традиционная японская еда, когда кусочки сырого мяса подаются на стол посетителю, там же устанавливается газовая горелка и клиент сам жарит себе эти кусочки. Очень интересно. Но в данном случае было еще интереснее - официантки были одеты в короткие юбочки и не одеты в трусы, а пол был зеркальным, так что самое интересное происходило именно на полу. Пораженный увиденным, чиновник предупредил банк о назначенной проверке. Но чиновники, действительно, редко принимают прямые взятки. Обычно происходит так - чиновник дает какие-то льготные условия какой-то фирме на выполнение каких-то бюджетных заданий, например строительных. Оплата же приходит сильно позже - в 65 лет чиновник завершает свою работу в министерстве, но не выходит на пенсию - вместо этого он нанимается на работу в ту самую строительную компанию. И, что удивительно, его берут и выплачивают ему огромную зарплату, не смотря на полное отсутствие какой-либо работы. Такие бывшие чиновники называются amakudari - "спустившиеся с небес". Бывшие полицейские спускаются в сотрудники казино-pachinko, бывшие сотрудники министерства здравоохранения поступают на работу в компании строящие госпиталя. 20 миллионов йен в год зарплаты и 30 миллионов йен в год офисных расходов (на скрепки) составляют всего лишь средний доход amakudari средней руки. Особенно грустно, что бюджетные средства не просто воруются в частные карманы. К сожалению, в процессе, для отвода глаз, страдает природа - строятся бессмысленные дамбы, дороги на северных территориях, ведущие в никуда, бетонируются устья рек (все крупные реки в Японии имеют дамбы и бетонные устья) и морской берег (к 1993 году уже 55% морского побережья Японии залито бетоном), заменяется лесной покров. При этом Япония имеет самые низкие нормы контроля за вредными выбросами в атмосферу, землю и воду среди всех индустриально развитых стран. Minamata - самый грустный случай такого заражения, попавший во все школьные учебники. В 50-х годах в городе Minamata, на берегу моря, построили фабрику по производству батареек - Chisso Corporation. Большинство жителей города работали на этой фабрике, а ртуть сливалась прямо в море. Беда в том, что из того же моря местные рыбаки доставали рыбу. Поевшие этой рыбы люди заболевали страшной болезнью, называемой сейчас болезнь Minamata. Эта болезнь вызывала страшную боль, слепоту, паралич и искривление суставов. Однако, так как большинство жителей города работала на фабрике и фабрика имела огромное значение для бюджета горда, правительство отказывалось признать связь и принять меры против фабрики. Доктора в Университете Kumamoto начали независимое исследование с целью изучить связь ртути и болезни, на что правительство моментально ответило вычеркиванием медицинского факультета университета из государственного бюджета. Американский журналист и фотограф Евгений Смит приехал в Minamata фотографировать больных людей и проводить свое собственное расследование, в ответ на это директор Chisso Corporation нанял якудза, которые ослепили фотографа. Вот одна из его фотографий. Только в 67 году пострадавшие от болезни сумели подать в суд против государства. И вот в суде государство и одержало решительную победу. Дело в том, что в Японии нет независимой судебной системы. 95% дел против государства по статистике оборачиваются делом против обвинителей. 99.98 % обвиняемых в японском суде признаются виновными. На 23 дня полиция может задержать человека без предъявления обвинения. Государство может задерживать суд до бесконечности. Фактически оно это и делало. Поданное в 67 году дело завершилось только в 94 году, когда большая часть обвиняющих государство были уже мертвы. Суд не признал вины государства, но признал вину Chisso Corporation и обязал выплатить смешную сумму в 3 миллиона йена в качестве компенсации только оставшимся в живых пострадавшим. История всего процесса попала в японские школьные учебники современной истории. Однако, с 1993 года, министерство образования Японии изменило текст учебников, оставив саму историю, однако называя ее непредотвратимой катастрофой и делая вывод об отсутствии вины и государства и Chisso Corporation в инцинденте. Беда так же в том, что это не единственный случай болезни Minamato. Подобное загрязнение воды и болезнь успела побывать еще в двух регионах Японии. А в 1960х в префектуре Тояма произошло заражение рисовых полей кадмием. Кости у людей, евших этот рис, стали такими хрупкими, что они разваливались в мелкую крошку прямо внутри тела. Подобные истории, к сожалению, не редкость во всех странах переживших в 50-х годах резкую индустриализацию, в том числе и в других азиатских странах, и, конечно, в СССР. Только постепенное развитие индустрии, и соответственно постепенное осознание опасностей с этим связанных, позволило западной Европе и США избежать подобных ошибок. Однако то, что было в 50-х не простительно в развитой Японии сейчас. Тем не менее, до сих пор в Японии отсутствует контроль даже за выбросами такого жуткого яда, вызывающего рак, как диоксин. В 1980 году министерство здравоохранения сознательно скрывало такой побочный эффект местной вакцины от полиемилита, как смерть, даже после того как стало известно о гибели десятков детей, до тех пор пока не были закончены продажи вакцины со склада. В 1997 году и в 1999 году на атомной электростанции Tokai в пригороде Токио происходили выбросы радиоактивных веществ. В 1997 году 70 килограмм плутония были "потеряны" в ходе пожара. До сих пор никто не знает где они скопились и в каком количестве. В 1999 году произошел взрыв, в результате чего около 700 человек получили критические дозы облучения (многие из них уже умерли) и около 1000 домов пришлось эвакуировать от станции. Выяснилось, что работы на станции велись в нарушение правил эксплуатации (рабочим была выдана секретная инструкция эксплуатации атомного реактора, которая не имела никаких норм безопасности). На станции отсутствовали какие-либо средства защиты, не было их и у приехавших пожарных, как и какого-либо плана на такие ситуации. Место аварии стали обклеивать клейкой лентой! В 2001 году в Фукушиме трещины в конструкции атомной электростанции были заклеены цветной бумагой с напечатанной на ней текстурой бетона, чтобы обмануть инспекторов. В 2000 7216 человек отравились бактериологически зараженным молоком с Хоккайдо. Ладно, лучше я уж не буду пересказывать книгу. Но действительно советую прочитать, особенно если вам надоели сопливые книжки о японском экономическом чуде и древней прекрасной культуре, - это важный урок, чтобы знать к чему может привести власть бюрократии, да ещё на всех уровнях. Да и у каждого чуда есть своя цена, иногда она огромна. Если экономическое чудо требует уничтожения всей природы - то зачем такое чудо? А культурная болезнь Японии - жуткое больное место, подобной трагедии, наверное, не случалось в культуре никакой другой страны. Kitya Karlson
Андрей: Как европейские компании помогают Ирану делать бомбу ("The Wall Street Journal", США) С Ираном заключаются все новые и новые сделки Бенджамин Вайнталь (Benjamin Weinthal), 08 февраля 2009 http://www.inosmi.ru/translation/247289.html Пока США наращивают усилия, пытаясь помешать Ирану превратиться в ядерную державу, в Исламскую Республику толпой устремляются европейские компании. Сделки, заключаемые этими фирмами - немалое подспорье для режима, целенаправленно работающего над созданием ядерного оружия и оказывающего финансовую помощь террористическим организациям ХАМАС и "Хезболла". Австрийскому нефтяному гиганту OMV не терпится приступить к реализации подписанного в апреле 2007 г. соглашения стоимостью в 22 миллиарда евро относительно производства сжиженного газа на базе иранского месторождения Южный Парс. На годовом собрании акционеров, состоявшемся в мае 2008 г., глава компании Вольфганг Руттенсторфер (Wolfgang Ruttenstorfer) заявил, что OMV займется этим, как только в США произойдут 'политические изменения'. Третий по величине банк Австрии - Raiffeisen Zentralbank - также активно действует в Иране, и, как отмечается в статье Глена Симпсона (Glenn Simpson), опубликованной Wall Street Journal в феврале прошлого года, даже взял на себя операции, выполнявшиеся крупными европейскими банками, прекратившими деятельность в этой стране. А в конце января Паоло Скарони (Paolo Scaroni), глава итальянской топливно-энергетической компании Eni SpA, заявил в интервью Associated Press, что его фирма продолжит выполнение своих контрактных обязательств в Иране и не испытывает давления извне в плане свертывания контактов с иранским энергетическим сектором. Наибольшими возможностями для давления на Иран - из-за гигантского объема коммерческих связей с этой страной - обладает экономический локомотив Европы, Германия. Тем не менее, очевидные опасности, которыми чревато превращение Ирана в ядерную державу, не мешают немцам 'вознаграждать' Тегеран объемом товарооборота в 4 миллиарда евро (данные за 2008 г.); таким образом, Германия остается крупнейшим торговым партнером Исламской Республики среди европейских стран. С января по ноябрь прошлого года германский экспорт в Иран увеличился на 19,5% по сравнению с аналогичным периодом 2007 г. По данным германского Управления по контролю над экспортом, в прошлом году среди сделок, заключенных в рамках этих процветающих торговых связей, было 39 контрактов на поставку продукции 'двойного назначения' - т.е. оборудования и технологий, которые можно использовать как в мирных, так и в военных целях. Один из примеров недееспособности политики Берлина по Ирану связан с деятельностью энергетического и технологического гиганта Siemens. На прошлой неделе, в ходе годового собрания акционеров в Мюнхене, на котором я присутствовал, руководство компании озвучило данные о том, что в 2008 г. общий объем ее коммерческих операций с Ираном составил 438 миллионов евро, и 290 сотрудников Siemens, работающих в этой стране, будут и дальше активно действовать в нефтегазовом, инфраструктурном, и коммуникационном секторах иранской экономики. Встревоженные акционеры и представители германо-австрийской политической организации 'Нет бомбе' - широкой общественной коалиции, пытающейся остановить военную ядерную программу Ирана - засыпали главу Siemens Петера Лешера (Peter Löscher) вопросами о сделках корпорации с тегеранским режимом. Сотрудник пресс-службы организации поинтересовался, почему Siemens ведет деловые операции с государством, известным нарушениями прав человека и прав трудящихся - от угнетения женщин и убийства геев до репрессий против религиозных и этнических меньшинств. Он напомнил, что во времена нацизма компания использовала рабский труд заключенных из лагеря смерти Освенцим, и спросил, как может Siemens, с учетом этих фактов из собственного прошлого, поддерживать 'антисемитский террористический режим', угрожающей стереть Израиль с политической карты мира. В присутствии 9500 акционеров, собравшихся в Олимпийском дворце, г-н Лешер ответил: 'Одним из главных приоритетов Siemens является соблюдение закона и этнических принципов, в том числе в правозащитных вопросах'. Тем не менее, после дальнейших расспросов представителя 'Нет бомбе' он признал, что прошлой весной Siemens и его партнер Nokia поставили Ирану ультрасовременное оборудование для слежения за работой средств связи. По словам экспертов в области информационных технологий, изготовляемые этими компаниями 'мониторинговые центры' используются для отслеживания разговоров по мобильным и стационарным телефонам, а их 'единые платформы для средств наблюдения' позволяют иранской тайной полиции получать данные о финансовых трансакциях и авиаперелетах. Кроме того, эти технологии можно применять для слежки за меньшинствами и диссидентскими организациями в Иране. Действия Siemens, занимающей первое место среди германских фирм по объему товарооборота с Ираном, позволяют судить о масштабах экономического партнерства между двумя странами. Такие немецкие фирмы, как Mercedes-Benz, на чьем сайте есть данные иранского генерального дистрибьютора, и страховой гигант Munich Re, также остаются равнодушными к нарастающим призывам к экономической изоляции Ирана. Вчера в беседе со мной сотрудник пресс-службы Munich Re подтвердил, что компания страхует грузы, проходящие транзитом через Иран. Фирма впервые делает такое публичное признание. С Ираном заключаются все новые и новые сделки. Так, в январе газета Hannoversche Allgemeine сообщила, что германская промышленная компания Aerzen заключила контракт на сумму в 21 миллион евро, предусматривающий поставку газовых воздуходувок и компрессоров винтового типа для металлургического завода в Исфахане. И все это происходит в то время, когда Иран мощными темпами ведет работы по обогащению урана для атомной бомбы. А состоявшийся во вторник запуск первого собранного в Иране спутника побудил представителя пресс-службы французского МИДа Эрика Шевалье (Eric Chevallier) указать на тревожную связь между иранской военной ядерной программой и развитием спутниковых технологий. Эксперты по вопросам торговли и безопасности утверждают, что Ирану было бы трудно заменить высокотехнологичное германское оборудование продукцией конкурентов - например, Китая и России. В то же время, риторические призывы канцлера Ангелы Меркель, полагающей, что методами морального давления можно убедить частные компании к большей 'осмотрительности' при заключении новых контрактов с тегеранским режимом, нисколько не помешали ее правительству в минувшем году одобрить более 2800 коммерческих сделок с Ираном. В этой сфере остро необходима транспарентность. Германское Федеральное управление по контролю над экономикой и торговлей (BAFA) отказывается предоставлять данные о содержании этих контрактов. Кроме того, министр экономики Михаэль Глос (Michael Glos), которому подчиняется BAFA - его считают одним из сторонников экономических связей с Ираном - должен обнародовать названия фирм, завязывающих торговые контакты с государством, спонсирующим террористические организации вроде "Хезболлы" и ХАМАС. Чтобы германские фирмы не попали в 'черные списки' компаний, которым запрещены операции на территории США, их укрывают за стеной секретности. Администрация Меркель щедро субсидирует инвестиции в иранскую экономику, предоставляя немецким компаниям гарантии по кредитам на общую сумму в 250 миллионов евро. Накануне 27 января - Международного дня памяти Холокоста - немецкая деловая газета Handelsblatt сообщила, что Берлин намерен упразднить все кредитные гарантии по сделкам с Ираном. После того, как это сообщение растиражировали крупнейшие СМИ, глава пресс-службы г-жи Меркель без лишнего шума заявил, что ничего подобного правительство делать не собирается. Это позволяет предположить, что Берлин цинично распространил через Handelsblatt 'утку', чтобы улучшить свой имидж за рубежом и снять напряженность в отношениях с Израилем, чья безопасность, по словам Меркель, для Германии 'не может являться предметом переговоров'. Есть и другие признаки того, что германская политическая элита считает Иран 'обычным' торговым партнером. В конце февраля, через десять дней после торжеств в честь аятоллы Хомейни и созданного им 30 лет назад радикально-исламского государства, в Иран должен приехать бывший федеральный канцлер Герхард Шредер (Gerhard Schroeder). Шредер, выступающий против антииранских санкций, планирует присутствовать на церемонии создания фонда поддержки научных исследований; можно с уверенностью сказать, что он не воспользуется этой возможностью для критики процветающих торговых отношений между Германией и Исламской Республикой. Одним словом, заявляя о том, что он стремится обуздать ядерные амбиции Ирана, Берлин пока что почти ничего не делает на практике, чтобы помешать ему создать атомную бомбу. В то же время, принятие в Германии закона о запрете торговли с Ираном в сочетании с немедленным упразднением кредитных гарантий правительства существенно затормозило бы иранскую военную ядерную программу, а то и привело бы к ее полной остановке. Кроме того, это стало бы важнейшим примером, побуждающим другие страны ЕС к аналогичным шагам в отношении собственных компаний. Джонатан Вайнталь - корреспондент Jerusalem Post в Берлине
Лавр: Андрей пишет: С Ираном заключаются все новые и новые сделки Ну, собственно и так понятно, что вся грызня вокруг Ирана связана не более чем с дележем заказов. Которые становятся тем более актуальными в разумении развивающегося баксового кризиса. при этом вовсе не факт, что для США европейские заказы предпочтительнее - бабло от российских заказов скорее всего будет незамедлительно вкачано в американскую экономику, от европейских же заказов такого активного спонсорства ждать не приходится
Андрей: Мошенничество большее, чем афера Мэдоффа ("The Independent", Великобритания) Старшие офицеры американской армии находятся под следствием по поводу пропавших миллиардов, направленных на восстановление Ирака Патрик Кокберн (Patrick Cockburn), 18 февраля 2009 http://www.inosmi.ru/print/247543.html Возможно, это величайшее мошенничество в истории Соединенных Штатов. Американские официальные органы начали расследование предполагаемой роли старших военных чинов в ненадлежащем использовании $125 миллиардов (£88 миллиардов) - прямого американского участия в реконструкции Ирака после свержения Саддама Хусейна. Точную сумму растрат, возможно, установить не удастся, но в рапорте Специального генерального инспектора США по восстановлению Ирака (SIGIR) предполагается, что она может превысить $50 миллиардов. Что делает это хищение более значительным, чем печально известная по афере Понци схема Бернарда Мэдоффа (Bernard Madoff). 'Я считаю, что настоящее мародерство в Ираке после вторжения устроили американские официальные лица и подрядчики, а не обитатели багдадских трущеб', - сказал один из американских бизнесменов активно работающий в Ираке с 2003 года. В одном из случаев, аудиторы, работающие на SIGIR, обнаружили, что $57,8 миллионов было отправлено 'в стодолларовых упаковка за упаковкой' американскому инспектору по южно-центральному Ираку Роберту Стейну-младшему (Robert J. Stein Jr.), который сфотографировался стоя рядом с горой из денег. Он и еще несколько американских чиновников побывавших в Ираке ожидают приговора за мошенничество и отмывание денег. Несмотря на крупные суммы, затраченные Соединенными Штатами на восстановление с 2003 года, на горизонте Багдада не видно строительных кранов, за исключением тех, что задействованы в строительстве нового американского посольства и нескольких других, ржавеющих рядом с наполовину построенной мечетью огромных размеров, которую строил Саддам. Один из немногих видимых знаков работы правительства над инфраструктурой Багдада - неустанное внимание к вопросам посадки пальмовых деревьев и цветов на разделяющей полосе между главными дорогами. Все это затем выкапывается и вновь высаживается несколько месяцев спустя. Иракские лидеры уверены, что хищения и растраты огромных средств американского и иракского правительства могли совершаться только при условии участия в этом самих американских чиновников высокого уровня. В 2004-2005 годах весь бюджет Ирака на закупку военной техники, составляющий 1,3 млрд. долларов, был выкачан из министерства обороны Ирака в обмен на 28-летние советские вертолеты, настолько устаревшие, что они не могли летать, и бронированные автомобили, которые легко пробивались пулей из винтовки. Иракские чиновники были обвинены в растрате, но американские военные представители в значительной степени в то время контролировали министерство обороны и должны были либо проявить высочайшую халатность, либо быть участниками мошенничества. По сообщению газеты 'Нью-Йорк Таймс', американские федеральные следователи в настоящее время проводят расследование в отношении действий старших офицеров США участвовавших в программе по восстановлению Ирака. Газета цитирует интервью с высокопоставленными государственными чиновниками, а также судебные документы. Судебные записки показывают, что в январе следователи затребовали отчетность о банковских счетах полковника в отставке Энтони Белла (Anthony B. Bell), который ранее отвечал за подряды на восстановление в 2003 и 2004 годах. Два федеральных чиновника, которые цитируются газетой, говорят, что следователи также расследуют действия подполковника американских военно-воздушных сил Рональда Хертл (Ronald W. Hirtle), который был старшим офицером по подрядам в Багдаде в 2004 году. Пока неясны детали улик существующих против них, оба заявили, что им нечего скрывать. Окончание срока работы администрации Буша, начавшей войну, может придать свежий стимул расследованию хищений, в результате которых миллиарды долларов были потрачены якобы на восстановление, в то время как мало что полезного было построено. На ранних стадиях оккупации, республиканцам со связями предоставлялись должности в Ираке, независимо от их опыта. 24-летний представитель одной из семей республиканцев был поставлен у руководства Багдадской фондовой биржей, которая вынуждена была закрыться потому, что он якобы забыл продлить аренду помещения для биржи. В ходе расширенной проверки федеральных агентств пересматривается дело американского бизнесмена Дейла Стоффела (Dale C Stoffel), убитого после выезда с американской военной базы в Тайджи к северу от Багдада. Перед тем как он был убит, мистер Стоффел, торговец оружием и подрядчик, получил ограниченный иммунитет от судебного преследования, предоставив информацию о коррупционной сети, объединяющей фирмы подрядчиков и американских чиновников, ответственных за заключение контрактов. Сеть существовала внутри управляемой США 'Зеленой зоны' в Багдаде. Те американские чиновники, которых удалось осудить или разоблачить на настоящее время, были вовлечены в коррупцию невысокого уровня. Зачастую выплаченные суммы нигде не фиксировались. В одном из случаев, американский солдат назначенный руководить восстановлением иракского бокса проиграл все деньги, но не был привлечен к уголовной ответственности. И хотя все деньги были растрачены, не было никаких записей, сколько же всего их было - 20000 или, может, 60000. Иракские министры признают массовую коррупцию в своем правительстве. Бывший министр финансов Али Аллави (Ali Allawi) сказал, что Ирак становился подобным Нигерии в прошлом, когда все доходы от продажи нефти были разворованы. Но также, среди руководства Ирака существовало сильное подозрение в том, что американские чиновники были соучастниками, а возможно использовали иракских назначенцев как подставных лиц в коррупционных сделках. Некоторые иракские чиновники, получавшие важные должности по требованию американской администрации в Багдаде, были неопытны. Например, главным по закупкам вооружения министерства обороны, оказавшегося в центре скандала, был польский иракец, 27 лет назад выехавший из Ирака, который руководил пиццерией в пригороде Бонна в 90-е годы. Во многих случаях подрядчики не заканчивали и даже не начинали сооружения, которые они якобы строили. Когда безопасность в Ираке, начиная с лета 2003 года, ухудшилась, стало трудно проверить исполнение строительных подрядов. Но провалы в обеспечении электричеством, водой и отсутствие канализации во время американской оккупации стали одними из решающих факторов в отчуждении иракцев от постсаддамовского режима.
Андрей: Перерождаясь в развивающийся рынок ("The Washington Post", США) Десмонд Лахман (Desmond Lachman), 26 марта 2009 http://www.inosmi.ru/translation/248120.html Весной 1998 года, когда Борис Ельцин еще стоял у штурвала российского государства, я, во главе группы зарубежных инвесторов, приехал в Москву, чтобы из первых рук узнать, в каком направлении идет российская экономика. За свою многолетнюю карьеру в Международном валютном фонде и на Уолл-стрит мне удалось побывать на многих "развивающихся рынках" Азии, Восточной Европы и Латинской Америки. Мне казалось, что я видел уже все, что можно. Но я до сих пор вспоминаю то потрясение, которое испытал на встрече в мрачноватом здании министерства финансов. Там я, наконец, понял, как кучка молодых олигархов ведет российскую экономику в пропасть, преследуя свои собственные корыстные интересы, несмотря на мнимую гениальность Анатолия Чубайса - экономического царя России того времени. В тот момент я не мог и представить себе, что нечто подобное может случиться с Соединенными Штатами. Конечно, я разделял самонадеянную американскую иллюзию о том, что у большинства стран с формирующимися рынками плохо развитые институты, и что им следует брать пример с Вашингтона и с Уолл-стрит. Но сегодня я уже не так сильно в этом уверен. Многие аналитики и экономисты обеспокоены тем, что Соединенные Штаты Америки могут пойти по пути Японии, которая пережила "потерянное десятилетие", когда в начале 90-х годов прошлого века ее собственный рынок недвижимости развалился на части. Но меня больше волнует то, что Соединенные Штаты могут стать неким подобием Аргентины, России и прочих так называемых развивающихся рынков. И это подобие может заключаться как в причинах, приведших к кризису, так и в тех способах, которыми мы пытаемся исправить ситуацию. В прошлом году, наблюдая за катастрофой в страховой группе AIG и за крахом банка Bear Sterns и целого ряда других финансовых институтов, я постоянно возвращался мыслями в прошлое. Действуя во многом точно так же, как и российские олигархи, немногочисленная группа трейдеров и директоров некогда почтенных институтов поставила американскую и мировую финансовую систему на колени своими безрассудными и рискованными действиями. При этом они рисковали чужими деньгами для личного обогащения. Ведение переговоров с высшими руководителями Аргентины во времена тамошних многочисленных финансовых кризисов эпохи 90-х всегда было тяжким испытанием. Особенно утомительно было спорить с учившимся в Гарварде аргентинским министром финансов того времени Доминго Кавальо (Domingo Cavallo). Постоянно присутствовало ощущение, что, несмотря на крайнюю заносчивость, у руководителей страны никогда не было связной экономической стратегии, и что крупные решения всегда принимались на бегу. Я никогда не думал, что точно так же политика вырабатывается и в Соединенных Штатах - пока не увидел, насколько растеряны были министры финансов Генри Полсон (Henry Paulson) и Тимоти Гайтнер (Timothy F. Geithner), а также глава Федерального резерва США Бен Бернанке (Ben S. Bernanke) во время своих многочисленных публичных выступлений в период продолжающегося финансово-экономического шторма. Наиболее наглядно сходство в выработке политических решений в США и на развивающихся рынках дает о себе знать, когда мы вспоминаем, насколько неумело вели себя в момент банковского кризиса. Мы обманываем сами себя, говоря о том, что у наших банков проблемы с ликвидностью. На самом деле, это гораздо более глубокие проблемы их финансовой состоятельности и кредитоспособности. А мы пытаемся задешево решить все эти проблемы, как какая-нибудь заурядная страна с формирующимся рынком. Мы много лет читали лекции азиатским и латиноамериканским лидерам о важности последовательных действий и прозрачности для преодоления финансовых кризисов, а сами потерпели неудачу, как в первом, так и во втором. В марте 2008 года государство спасает инвестиционный банк Bear Stearns, так как думает, что он слишком сильно связан с остальной банковской системой, чтобы потерпеть крах. Однако шесть месяцев спустя мы позволяем обанкротиться другому инвестиционному банку - Lehman Brothers, хотя совершенно непонятно, чем он отличается от Bear Stearns в плане взаимосвязей на финансовом рынке. Последствия этого бездействия оказались катастрофическими для мировой финансовой системы. Посещая азиатские столицы во время финансового кризиса, обрушившегося на этот регион в конце 90-х годов, я часто слышал, как азиатские реформаторы, такие как Ли Кван Ю (Lee Kuan Yew) из Сингапура или Эйсуке Сакакибара (Eisuke Sakakibara) из Японии, жаловались на инцест во взаимоотношениях между государством и крупными азиатскими многопрофильными корпорациями, который тормозит реальные экономические перемены. Тогда я думал: какое счастье, что Соединенные Штаты Америки избежали этой чумы кланового капитализма! Но сегодня, глядя, как Goldman Sachs захватывает высокие посты в министерстве финансов США, и как республиканцы и демократы вместе обхаживали компании Freddie Mac и Fannie Mae, тормозя процесс их реформирования (эти компании были самыми крупными спонсорами на выборах в Конгресс), я начинаю задаваться вопросом: а может быть, различия между США и азиатскими экономиками не столь уж и значительны? На Уолл-стрит ходит старый анекдот о том, что самая длинная река в странах с зарождающимися рынками - это "de Nile" (игра слов, основанная на созвучии слова Nile (Нил) с другим словом - "denial" (отрицание, опровержение) - прим. перев.). Но не слишком ли часто американские руководители отвечают на появляющиеся признаки экономической дисфункции националистическими разглагольствованиями, напоминающими речи латиноамериканских демагогов, таких как перуанский президент из 80-х годов прошлого века Алан Гарсия (Alan Garcia) или аргентинский Карлос Менем (Carlos Menem), правивший страной в 90-е? (Даже Гарсия, в настоящее время по второму разу правящий страной на посту президента, и тот, похоже, немного повзрослел и остепенился.) Но вместо того, чтобы решать свои проблемы, мы превозносим устойчивость и выносливость американской экономики, расхваливаем своих самых производительных рабочих в мире, а также бесконечно болтаем о врожденной способности Америки выбираться из любых кризисов. При этом мы забываем о таких характерных чертах нашей нации, как стремление из года в год тратить больше, чем мы создаем, откладывать решение долговечных проблем и заниматься грандиозными перспективными программами, которые мы как страна не можем себе позволить. Отдельным показателем движения зарождающегося рынка в пропасть является суицидальная на первый взгляд склонность к накоплению чрезмерных долгов перед иностранными кредиторами. Такая тенденция легла в основу эффектного краха таиландской, индонезийской и корейской валюты в 1997 году. Она также привела Россию к дефолту 1998 года, когда страна оказалась не в состоянии обслуживать свой долг. Она же окунула Аргентину в болото экономической депрессии в 2001 году. Но и мы тоже очень легко влезаем во все более глубокую долговую яму, накапливая долги по несколько сотен миллиардов долларов в год. Еще хуже то, что нашими кредиторами становятся такие страны, как Китай, Россия и целая плеяда нефтедобывающих государств Ближнего Востока - а ведь все они не очень-то хорошо к нам относятся. Подобно Аргентине в худшие моменты ее истории, мы никогда не задаем себе вопрос о том, разумно ли надеяться, что иностранцы будут и впредь финансировать наше мотовство. Мы забываем о том, что происходит с аргентинами и венгриями нашего времени, когда иностранцы прекращают оплачивать их сумасбродные траты. Так, вместо того, чтобы составить реалистичный план увеличения наших национальных сбережений, мы предпочли спрятать голову в песок и не смотреть на надвигающиеся кризисы в системе социального обеспечения и здравоохранения. Вместо этого мы начали реализацию масштабных программ расходования денежных средств, хотя - несмотря на все их достоинства в плане перспективы - мы просто не можем себе позволить такие траты. Пережив целый ряд кризисов формирующихся рынков, я чувствую, что снова и снова смотрю один и тот же фильм. Трагическая канва фильма состоит в том, что политические руководители этих стран просто не слышат громкие крики канареек в угольной шахте. Может быть, прежде чем и дальше накапливать огромный дефицит бюджета, нам следует прислушаться к тем рынкам, которые с десятипроцентной вероятностью прогнозируют, что американское правительство через пять лет окажется банкротом и будет не в состоянии погасить свой суверенный долг? Может быть, нам следует обратить пристальное внимание на мысли вслух главы китайского Центробанка? Он говорит, что чувствует себя не очень комфортно с тем триллионом долларов американского государственного долга, который сегодня накопил его банк. А ведь эта задолженность растет и дальше. На закате своей карьеры, став (я надеюсь) мудрее, чем раньше, я начинаю сожалеть о том, что МВФ и американское министерство финансов слишком часто читало лекции руководителям стран с зарождающимися рынками о том, как им "навести у себя дома порядок" - совершенно не думая при этом, что сами Соединенные Штаты, столкнувшись с крупным экономическим кризисом, поведут себя ничуть не лучше. Боюсь, у наших руководителей почти не осталось в запасе времени, чтобы изменить свое поведение и стать настоящими лидерами, способными вытащить Соединенные Штаты Америки из самого страшного экономического бедствия с 30-х годов. Если мы и дальше будем упорно импровизировать, не занимаясь решением наших реальных проблем, то вскоре можем утратить свой статус страны, с которой надо брать пример, и окажемся в рядах тех государств, к которым мы столь долго относились свысока. Десмонд Лахман - научный сотрудник Американского института предпринимательства (American Enterprise Institute). До этого он занимал должности главного стратега по зарождающимся рынкам в компании Salomon Smith Barney и заместителя директора департамента политики и анализа Международного валютного фонда.
Андрей: За личные хозяйства придется платить Сибирское агентство новостей, 03.07.2009 В Госдуме подготовлен законопроект, который позволит региональным чиновникам устанавливать, сколько именно коров, овец, кур и свиней можно разводить россиянам в личном подсобном хозяйстве. В Государственной Думе к первому чтению подготовлен законопроект, который позволит региональным чиновникам устанавливать, сколько именно коров, овец, кур и свиней можно разводить россиянам в личном подсобном хозяйстве. По словам экспертов, эту инициативу пролоббировали представители крупного сельскохозяйственного бизнеса, которые во время кризиса увидели в крестьянах серьезного конкурента. На сегодняшний день число животных, которое может выращивать человек в своих подсобных хозяйствах, законодательно не ограничено. Поэтому многие сельские жители разводят у себя на приусадебном участке столько кур, уток, поросят и коров, сколько им необходимо, чтобы прокормить семью. Однако депутатам из Ставропольского края такой подход к делу не понравился. «Отдельные владельцы личных подсобных хозяйств на подворьях содержат до 100 голов свиней, до 500 голов овец, до 1000 голов птицы. Такое количество животных значительно превышает потребности даже многодетной семьи», — поясняют депутаты. Государство на данный момент не имеет права взимать налоги с прибыли, которую получают деревенские жители, продавая излишки полученного мяса, молока, творога и яиц. Именно поэтому ставропольские депутаты и выступили с инициативой внести поправки в закон «О личном подсобном хозяйстве», которые предоставят право субъектам Федерации «устанавливать предельные нормы содержания сельскохозяйственных животных в личном подсобном хозяйстве». Получается, если этот законопроект примут, то региональные чиновники будут сами решать, сколько уток, свиней и коз может выращивать та или иная семья на своем подворье. Причем, согласно законопроекту, депутаты будут проводить «учет личных подсобных хозяйств» и записывать, сколько, у кого выращивается животных и птиц в «похозяйственных книгах». Если власти обнаружат лишний домашний скот, то фермерам будет грозить административный штраф до 5 тыс. руб. Как пишут «Новые известия», первый зампред комитета Госдумы по аграрным вопросам Николай Харитонов заявил, что «сельские жители должны держать скота столько, сколько им необходимо, чтобы прожить», и ограничивать их в этом нельзя ни в коем случае. «Я бы не хотел, чтобы мы снова вернулись в хрущевские времена, когда за каждое плодовое дерево заставляли платить налоги и каждую свиную шкуру требовали государству отдавать», — вспомнил депутат. Он считает, что надо дать людям возможность возить свою продукцию «на базар по упрощенной схеме». Кроме того, по словам народного избранника, «сегодня в деревнях у нас живут около 40 млн. человек, и все они кушают молоко и мясо с этих подсобных хозяйств, а это уже немало». Сегодня семейное фермерство — главный конкурент крупных и средних сельскохозяйственных компаний. К примеру, по данным Росстата, в 2007 году скота и птицы на убой население на своих подсобных участках произвело 45,5% от общего объема по стране. А крупные сельхозорганизации 51,6%. То есть, получается, что фактически половина мясной продукции по России выращена именно на семейных подворьях. В том же году агропредприятия поставили на рынок 44% молока, а простые люди надоили со своих коров 52%. Более того, согласно последней Всероссийской сельскохозяйственной переписи, которая проводилась в 2006 году, простые граждане опередили агробизнес по числу коров — 51,6% против 40,7%. Также на личных подворьях содержат 50% всех свиней, тогда как на крупных и средних сельхозпредприятиях — 43%. Овец на приусадебных участках живет и того больше — 51,5% против 21,9% на скотных дворах организаций. Отстают крестьяне по количеству птицы, которую они держат, — у них в курятниках всего 36,6 % кур, гусей, уток и индюшек в стране, тогда как у предприятий — 61,3%. Депутат Законодательного собрания Красноярского края Александр Дамм, считает, что государство не примет подобный законопроект. По его словам, сейчас все старания властей, напротив, нацелены на то, чтобы вытеснить с российского рынка импортную продукцию, поэтому ограничивать частных фермеров оно не будет. «Это бред, это исключено вообще, мы напротив разрабатываем различные методы государственной поддержки развития личных подсобных хозяйств», — отметил собеседник. Более того, отмечает депутат, президент говорил, что есть необходимость создания пилотных проектов семейных молочных ферм до 100 коров: «Вот это государственная политика, а то, что там собрались лобби каких-то молочных магнатов и решили, чтобы их продукция была более востребована что-то сделать, чтобы частник им не мешался и они монопольно устанавливали цены и свои стратегии, этого власть не допустит. Государство субсидирует эту сферу, тратит на это бюджетные деньги». Депутат уверен, частники сейчас — реальная конкуренция крупным предприятиям. Согласно статистике, в прошлом году в Красноярском крае было произведено более 600 тонн молока, из них только 340 тысяч произведено крупными предприятиями, то есть практически столько же произвели и на личных подсобных хозяйствах. Более 50% мяса в крае произвели за прошлый год частники.
Лавр: Ну очень улыбнуло
полная версия страницы